Еще два грузовика я вытребовал у майора Свирского для перевозки личного состава взвода, а для себя лично, окончательно оборзев от вседозволенности, запросил броневик БА-6. И получил его! Совершенно ненужная мне сорокапятимиллиметровая пушка в его башне меня сильно раздражала, но я смирился – уж больно удобным оказалась плоская крыша башни для установки на ней настоящего золотого самородка, с корнем выдранного мной из одного из подразделений полковой ПВО шестнадцатого мехкорпуса. Крупнокалиберный пулемет ДШК был большой редкостью в войсках, но в целой армии несколько таких экземпляров все же нашлось. Калибр двенадцать и семь десятых миллиметра и совершенно фантастическая по здешним меркам дульная энергия делали это оружие незаменимым. По бронепробиваемости пулемет Дегтярева-Шпагина не уступал моему «панцербюксе». На пяти сотнях метров он был способен прошить пятнадцать-двадцать миллиметров броневой стали. Боеприпасов к нему, правда найти удалось немного, но стрелять длинными очередями я и не собирался, так что трех сотен патронов хватить должно было надолго.

БА-6 (БА – сокращение от «Бронеавтомобиль») – советский средний бронеавтомобиль на шасси грузового автомобиля ГАЗ-ААА. Толщина брони 8-9 мм. Вооружен 45-миллиметровой пушкой и пулеметом ДТ калибра 7,62 мм. Скорость до 52 км/ч.

Оставалось решить, что делать, если нас начнут обрабатывать бомбами с большой высоты. На километре-полутора у меня еще был шанс достать врага из ДШК или противотанкового ружья, но выше…

В поисках решения я обратился к зенитным пушкам. Все они, к сожалению, были буксируемыми, а значит, степень усиления моего взвода автотранспортом снова должна была возрасти. Кроме того, чтобы стрелять из такого оружия, мне требовалось хоть немного попрактиковаться, поскольку наводка у зенитных пушек осуществлялось с помощью механизмов, и нужно было подкорректировать программу управления имплантами, чтобы они могли мне помочь в точном наведении на цель.

В конце концов, мой выбор пал на тридцатисемимиллиметровую автоматическую зенитную пушку 61-К образца тридцать девятого года. Их я присвоил с помощью Свирского целых две штуки вместе с достаточно опытными расчетами, хотя надеялся только на одну. В качестве тягачей для этих орудий можно было использовать зенитные полуторки, но зная надежность здешней техники, я в категоричной форме настоял на получении еще одного грузового автомобиля. С этими пушками была одна беда – очень мало снарядов. Может быть, именно поэтому, мне их и отдали без особого возмущения. Пятьдесят снарядов на ствол при боевой скорострельности сто двадцать выстрелов в минуту… Но кто сказал, что я буду стрелять очередями? Теперь, по крайней мере, на дальностях в четыре километра и высотах до трех я мог доставать вражеские бомбардировщики достаточно уверенно, а истребители на таких дистанциях мне ничего сделать не могли.

Не забыл я, естественно, и о своих товарищах. Чежина и Шаркова вытащить ко мне во взвод оказалось несложно – они мне требовались, как единственные во всей армии бойцы, имеющие опыт работы с «панцербюксе» в качестве второго и третьего номеров расчета.

На капитана Щеглова и его людей я, понятно, рассчитывать не мог – их прибрала к рукам дивизионная разведка комдива Соколова, но, по крайней мере, мне удалось выяснить, в какую часть их направили.

Сложнее обстояло дело с сержантом Плужниковым. Я, конечно, попытался его выторговать себе через майора Свирского, но тут даже он развел руками. Сержант НКВД проходил по другому ведомству, а никаких железобетонных аргументов в пользу его необходимости во взводе ПВО ни у меня, ни, тем более, у майора не было. Свирский, правда, обрадовал меня тем, что Плужников тоже пойдет с «колонной особого назначения», что меня действительно несколько успокоило.

Я уже собрался было отправиться к зенитчикам, чтобы повозиться с механизмами наведения пушек, как меня окликнули.

– Это ты Нагулин, боец?

Голос оказался женским, что само по себе здесь было неожиданностью. Я остановился и развернулся посмотреть, кто же это мной интересуется.

– Хм! Простите, товарищ младший лейтенант. На вас форма рядового красноармейца, а ваш кубик в петлице я со спины не увидела. Старший сержант Серова, снайпер роты охраны штаба. Разрешите обратиться?

– Обращайтесь, старший сержант, – улыбнулся я, рассматривая девушку, а там было, на что посмотреть. Красивое загорелое лицо с небольшим шрамом над левой бровью, рост выше среднего, слегка вьющиеся русые волосы, довольно короткая стрижка, пронзительно зеленые глаза, подтянутая спортивная фигура, не лишенная, однако, всего того, что отличает женщину от мужчины, ну и винтовка Мосина с оптическим прицелом, куда же без нее?

– Это вы сегодня сбили два пикирующих бомбардировщика? – чуть прищурившись, спросила девушка.

– Можно узнать ваше имя, товарищ старший сержант?

– Елена, – нетерпеливо ответила Серова, которой, судя по всему, постоянное мужское внимание уже изрядно надоело.

– А я – Петр, – представился я в ответ, – Будем знакомы. Так вот, Елена, к вопросу о пикировщиках: я сбил один самолет и еще один повредил. Второй сбитый бомбардировщик – результат коллективных усилий отряда капитана Щеглова и красноармейцев, присоединившихся к нам на высоте двести двадцать семь.

– Не суть, – слегка качнула головой Елена, – я могу поинтересоваться, из какого оружия вы стреляли?

– Здесь нет никакого секрета, – я снова позволил себе легкую улыбку, – Это немецкое противотанковое ружье PzB-38.

– Можно взглянуть?

– Пойдемте, здесь совсем недалеко. Я могу узнать причину вашего интереса?

– Я тоже хочу сбить самолет, – твердо ответила Елена, – Уже не раз пыталась, но пока все безуспешно.

– Не думаю, что мой вариант подойдет для вас. «Панцербюксе» – тяжелая штуковина и у нее очень сильная отдача.

– Я все же взгляну, если вы не против, товарищ младший лейтенант.

– Всегда пожалуйста, товарищ старший сержант.

Девушка коротко взглянула на меня, но комментировать мой ответ не стала.

– Собственно, мы пришли, – сообщил я Елене, когда мы оказались около палатки, где под охраной часового было сложено все ценное имущество взвода, – вот, можете полюбоваться. Если хотите, возьмите в руки, попробуйте на вес.

– Да, громоздкая штуковина, – задумчиво произнесла Елена, приподняв «панцербюксе», – и прицел открытый. Вы стреляли без оптики?

– Без. Стандартный оптический прицел сюда не поставить – разобьет отдачей после нескольких выстрелов. Надо что-то специальное изобретать.

– Разок выстрелить разрешите?

– Не здесь и не сейчас, – покачал я головой, – обстоятельства не располагают. Грохот почти как от противотанковой пушки. Плюс вспышка, а над нами регулярно проходят немецкие воздушные разведчики, да и наземные наблюдатели у противника не зря свой хлеб едят.